Мысль как воля и представление

[trombicula]

Кстати подоспела цитата из "Философии права", об отношении между мыслью и волей (http://andreurm.livejournal.com/50568.html). Воля, по Гегелю, это "особый способ мышления: мышление как перемещающее себя в наличное бытие". Это определение представляет собой развитие положения Декарта (Meditationes) о мыслящей вещи как, в числе прочего, желающей и не желающей. Декарт ограничился утверждением о том, что воля (желание) есть разновидность мысли, наряду с сомнением, пониманием, чувством и т.д. Гегель же отмечает, что мышление (теоретическое отношение) и воля (практическое отношение) представляют собой два взаимосвязанных момента одного и того же - мысли в широком смысле слова или духа. Воли нет без мысли, поскольку именно мысль дает воле представление об объекте желания. Но и мысли нет без воли, поскольку мышление есть деятельность. Мысля нечто, мы, хотя и придаем ему форму сущего, не можем не сознавать, что это нечто положено нами; предмет мысли всегда в некотором смысле есть и объект желания. Невозможно мыслить нечто, не желая его мыслить.

Мысли нет без воли - в этом положении содержится ранее недоступная для меня возможность анализа cogito как воли. Cogito, чистая мысль, мышление мышления есть деятельность - но на что она направлена, где объект желания? Ведь это беспредметная мысль. Эта мысль не делает даже и себя своим собственным предметом (в чем обычно полагают сущность рефлексии) - иначе ее результатом было бы знание о себе. Но результатом cogito является не знание о себе, а только существование самой же мысли. Отметим, что это практически совпадает с приведенным выше определением воли из "Философии права". Чистая мысль, таким образом, является еще и чистой волей - волей к бытию как таковому. В тексте Декарта звучит отчетливый пафос - это не столько радость о замечательно красивой интеллектуальной находке, сколько торжество победы над метафизическим "обманщиком", который теперь уж никак не может сделать меня несуществующим, сколько бы он меня ни обманывал.

Торжество это оказывается парадоксальным, если вспомнить гегелевское описание бытия, идею которого (как абсолютно негативного) Гегель разделяет с Декартом. Достигая "бытия", чистая мысль не воссоединяется с божеством, как это было бы у греков. Предельная абстракция, пустое порождение мысли, ничто - вот что такое бытие у Гегеля. Бытие - не достоинство, а унижение духа. Сознание, которое стремится познавать мир и само себя, рефлектируя, вместо этого всего лишь существует, в модусе аффекта, а не какой бы то ни было власти над миром. Но в cogito дух сам стремится к этому предельному унижению - и не для того, чтобы окончательно раствориться в бессмысленном существовании. Он отваживается "распространиться и потерять себя в своем раскрытии", чтобы потом вернуться к себе, включив в себя все содержательное богатство сущего. Торжество этого возвращения и предощущается в том "перемещении себя в бытие", в котором дух максимально проявляет свою силу, ибо для этого ему надо отказаться не от чего-то более или менее существенного, а от себя самого. Оно предощущается Декартом, это торжество, ведь чего стоило бы его открытие без осознания того, что вот теперь у нас наконец есть твердое основание для построения всей науки - от физики и психологии до спекулятивной теологии?...

Comments

[(Anonymous)]

«О философии скажу одно. Видя, что она от многих веков разрабатывается превосходнейшими умами, и, несмотря на то, нет в ней положения, которое не было бы предметом споров, и, следовательно, не было бы сомнительным, я не нашел в себе столько самоуверенности, чтобы надеяться на больший успех, чем другие. И принимая в соображение, сколько относительно одного и того же предмета может быть разных мнений, способных быть поддержанными учеными людьми, тогда как истинным необходимо должно быть какое-нибудь одно из них, я стал все, что представлялось мне не более, как правдоподобным, считать за ложное»
«Рассуждения о методе» (в пер. Любимова, I гл., стр. 7)
Это начало удушения доверия к непосредственному опыту бытия, «развод» мышления и бытия. Пафос сомнения – залог всего последующего уродства мировоззрения.
Гегель же подобно грекам, но в другом контексте, объединяет «разведенных».

[trombicula.livejournal.com]

Это начало удушения доверия к непосредственному опыту бытия, «развод» мышления и бытия.

Это не "развод" - это тождество мышления и бытия, но "мышление" и "бытие" имеют другой смысл. "Мышление" - не созерцание некоего образа и оперирование с ним, а чистая деятельность рефлексии, мышление мышления. А "бытие" - не изначальная непосредственная данность истины, которой будто бы обладает наивное сознание, а достигаемое в философском опыте тождество мысли самой себе.

Поэтому я не намерен соглашаться с общепринятыми обвинениями Декарта в "дуализме". Дуализм - историческая случайность, от которой следует освободить философию Декарта - и вот именно это и было сделано Гегелем.

[(Anonymous)]

\\\Поэтому я не намерен соглашаться с общепринятыми обвинениями Декарта в "дуализме"

Ну а я не намерен соглашаться с "исторической случайностью" дуализма Декарта. Декарт впервые всерьез "зациклился" на самом себе, а с этого и пошли проблемы так называемой "гносеологии". Гегель же освобождает мышление из тюрьмы самого себя, утверждая, что мышление лишь тогда подлинно является мышлением, когда оно "врастает" в бытие, отождествляется с ним, а не пытается брать его в "белых перчатках".

[trombicula.livejournal.com]

Интерпретации Декарта весьма различны, это известный факт. Я его прочитываю, имея в виду ту перспективу, которая привела от него к Гегелю. С этой точки зрения Декарт не "зациклился", а наоборот, впервые после греков создал возможность "врастания" мышления в бытие. Другое дело, что эта возможность им самим практически не была реализована.